— Понятно…
Больше не стал ни о чём его расспрашивать. Чувствуется, что больная для него тема… Отношения отцов и детей разными бывают… Мне вот, повезло и в той, и в этой жизни. А вот отец Сатчана, похоже, решил, что у него сразу готовый моряк родился… И едва не срослось, тут же сыну в отеческой любви и заботе отказал.
Глава 18
Москва.
Только у метро вспомнил, что домой не позвонил. Набрал из автомата. Ирина Леонидовна передала только, что был звонок из Святославля. Загит развёлся.
— Ну и здорово, — ответил я. — А Галия ничего не просила передать?
— Нет, — ответила наша няня и я поехал с чистой совестью на тренировку.
По дороге думал о разводе Загита. До последнего не верил, что теща так спокойно его отпустит. Уж кто-кто способен на сюрпризы, так это она. Складывалось такое впечатление, что часто она и сама не знает, что отчебучит буквально через полчаса. А тут раз — поехал за разводом и вернулся с разводом. Удивительное дело! Неужто Оксана образумилась? Поздновато, конечно, на развалинах дома, что сама и разрушила, но неужели, все же? Или это всего лишь зловещее затишье перед бурей? Неохота ее демонизировать, но скорее второе…
Приехал на тренировку немного раньше времени, зато спокойно поговорили с Маратом в раздевалке, пока он зал проветривал.
— Ну как дела? — поинтересовался я. — Родители Аиши уехали?
— Да, почти три недели здесь прожили. Планировали первоначально Фирдауса с Дианой дождаться, но потом что-то заспешили обратно…
— Ну и как им у нас? Понравилось?
— Вроде, да. Во всяком случае, собираются ещё летом прилететь и в Ленинград с нами поехать.
— О, ну придётся тебе продумать культурную программу, — задумчиво проговорил я. — Туда надо ехать сразу после сессии, чтобы белые ночи застать и, минимум, на неделю! Чтобы и Эрмитаж, и Петергоф посмотреть, по набережным погулять, посмотреть, как мосты разводят… В Кронштадт, наверное, не удастся попасть… У тебя там, случайно, никого знакомых нет? Город закрытый, чтобы пропуска сделать нужны или родственники, или знакомые…
К примеру, контр-адмирал Сатчан, — с грустью подумал я. — В том случае, если бы он ладил с сыном, а не возненавидел его за то, что он не захотел стать флотским офицером. Ох уж это стремление заставить своих детей идти по своим стопам! Дело понятное в каком-нибудь шестнадцатом веке, когда это было самым верным способом, чтобы они с голоду не померли. Ты торговец — сыну лавку перед смертью передал, а до того времени обучил работе. Крестьянин — землю обрабатывать научил и надел земли в наследство завещал. Пианист — играть обучил, с клиентами и способами заработка познакомил. А сейчас это к чему, когда открыто множество дорог?
— Надо поспрашивать, — озадаченно ответил Марат.
— А, и еще один момент вспомнил… В Святославле стройотряд сколотить нужно, бригаду человек восемь-десять. Работа на городских объектах. У тебя там желающих подработать среди ребят знакомых не найдётся? Оплата будет хорошая, хочется кому-то своим дать заработать. Только нужно надежных людей найти, это самое главное. Чтобы работали хорошо, и не трепались налево и направо…
— Серьёзно? Слушай, позвоню другану завтра. Он клич кинет… А к кому там обращаться?
Дал ему переписать адрес Аристарха Тимофеевича. Тут уже и народ потихоньку собрался, мы вышли в зал и началась тренировка.
Странно, что Марат про свой день рождения промолчал. Жена уже ему подарок приготовила, купила небольшой пейзажик у наших художников, что они совместно нарисовали… Меня, конечно, жаль, что заранее не спросила. Где живопись и где Марат… Я бы ему лучше кимоно какое-нибудь прикупил, это бы он понял. Не хочу ничего плохого о нем сказать, но молодой парень в этом возрасте, с его интересами… Представляю, как он уставится озадаченно на такой вот подарок. Но не обижать же Галию, разъясняя ей все это. Лучше я после того, как мы подарок вручим, посоветую тихонько Марату его Аише не показывать, а потом подарить ей его на восьмое марта. Вот тогда он наш подарок оценит, уверен, что с подарками такой богатой девушке у него серьезные затруднения… Я ему еще и подскажу, как этот подарок грамотно подать девушке. Он у меня и биографию художников выучит, прежде чем к ней с ним идти… Со всеми их славными достижениями. Никуда не денется, когда я объясню, как это ценность подарка в ее глазах поднимет…
Вернулся домой, а жены ещё нет. И встретить не просила… Сменил маму с Ахмадом в нашей спальне и отпустил их домой. Хотя мы с ней договорились, что она портье попросит вызвать ей такси в гостинице, куда они должны с товарищем переводчиком иностранцев на ночь сдать и ничего с ней случиться не должно, но почему-то было беспокойно…
Мальчишки спали, и я решил пока что учебники почитать. Уверен был, что не засну, пока жена не вернётся, но проснулся от того, что она у меня учебник из рук тихонько вытащить пыталась…
Во вторник с утра поехал на Лубянку. Румянцев встретил меня и проводил к себе в кабинет.
— Нужна лекция на тему «Перспективы газа в мировой экономике», — начал он. — К четвергу…
— Это завтра на согласование привезти?
— Желательно… Сможешь?
— Постараюсь, — кивнул я. — Кстати, Олег Петрович, по поводу новых тем для лекции. Появилась у меня одна. Что у нас с полиграфом?
— Это что такое? — спросил меня капитан озадаченно.
— Детектор лжи. Тебя в кресло сажают, и специальным прибором проверяют, правду ты говоришь или нет. В США уже страховые компании начали его вовсю применять, не говоря уже о полиции и спецслужбах. Надеюсь, у нас есть свои и полиграфы, и полиграфологи? У меня, пока я в спецхране сидел, уже столько информации на эту тему набралось, что можно без проблем лекцию прочитать.
— А, ты об этом приборе… Который у нас не очень любят… Я справки наведу, — серьёзно глянул на меня капитан. — Начальству виднее, надо или не надо…
Кивнул понимающе. У нас как что-то объявят неперспективным из каких-то странных идеологических соображений, так потом гори всё ярким пламенем и плевать на всё… Даже на отставание в каком-то вопросе от всего мира.
Он проводил меня на выход, мы попрощались до завтра. Мне завтра еще надо сдать записки для Межуева по новинкам, а у меня все запасы закончились, надо ехать в спецхран, пока время есть.
Московская область. Серпухов.
Хорошо одетый мужчина вышел из жигулей во дворе длинной многоподъездной пятиэтажки. Увидев у одного из подъездов вездесущих бабушек, он направился прямиком к ним.
— Здравствуйте, женщины! — старательно улыбаясь, подошёл он к ним. — Корреспондент газеты «Коммунист» Свиридов, — быстро взмахнул он перед ними корочками. — Готовим материал к дню рождения нашего первого секретаря товарища Сальникова Романа Викторовича. Готовим статью о его детстве. Он же уроженец как раз этих мест. К сожалению, родную улицу товарища Сальникова четыре года назад сравняли с землёй и этот квартал построили… Может, кто-то из вас из здешних мест? Помните его в детстве?
— Мы все его помним! А как же ж. Мы сами тут всю жизнь прожили! — охотно отозвались бабушки. — Что вам рассказать?
— Как рос? С кем дружил? Как учился? Как старших уважал? — улыбнулся корреспондент, доставая из внутреннего кармана пальто блокнот и карандаш. — Как девочек за косички дёргал?
Выслушав кучу никчемушных подробностей о совсем раннем детстве градоначальника, Свиридов стал задавать вопросы о старших классах, о друзьях, об однокурсниках.
— А были в его окружении ребята, которые такого же высокого положения достигли? — спросил он. — Богата наша земля талантами, у нас же много выдающихся горожан…
Но среди одноклассников бабушки не смогли вспомнить никого особо отличившегося.
— Может, в институте кто был?
— Но это же в Москве. Откуда нам знать?
— Спасибо вам! Вы мне очень помогли, — улыбнулся женщинам Свиридов и пошёл к следующему дому искать таких же скучающих бабушек. Он действительно был корреспондентом этой газеты. Идеальное прикрытие, чтобы подрабатывать, выполняя задания Мещерякова.